Экскурсии к Мраморным пещерам Чатырдага мне приходилось водить часто.
Однажды я уговорила водителя сходить со мной в пещеру Суук-Коба, пока группа гуляет по подземным залам Эмине-Баир-Хосара.
Дважды я бывала в Холодной, но оба раза без фотоаппарата.
Суук-Коба, она же Сулу-Коба, а в переводе Холодная пещера - это доступная необорудованная полость, предоставленная доброй воле визитёров, многие из которых оказывались банальными грабителями.
От природного великолепия мало что осталось, увы...
А в конце главного зала рисунок есть необыкновенный, его и хотелось сфотографировать.
Прекрасен Чатыр-Даг в начале осени.
Посматривая на гору в облаках, мы спешили попасть в земные недра: в нашем распоряжении был час с небольшим.
Лёгкий кросс по пересечённой местности - и вот мы у нужной карстовой воронки.
Знакомое дерево на страже.
Вход в Суук-Кобу зияет чёрным провалом:
Металлический "паспорт" пещеры:
-43 означает глубину; 2000 - протяжённость в метрах.
Хоть и неглубоко расположен первый зал, но спускаться следует осторожно.
Водитель даёт мне мощный фонарь от своего "форда"
Выхватываю лучом кусок пещерного пространства:
Ялтинский врач В. Н. Дмитриев в 1893 году в своем докладе о посещении пещер писал: "В Суук-Хоба следов варварских поломок наиболее красивых сталактитов еще больше, чем в Бинбаш-Хоба. Зло берет при виде красивых лучистых изломов, покрытых слезами жалости на бессердечие людей, руководимых только низкопробной жадностью: "все мне, мне одному, да побольше!" Часто тут же на полу валяются осколки: всего не захватили, а только испортили".
Путешественник Ив. Веревский, посетивший в 1901 году пещеру Суук-Коба, пишет: "В настоящее время хищническая рука туристов сильно опустошила пещеру, несмотря на просьбы и запрещения со стороны Горного клуба не отбивать сталактитов и не портить естественного вида пещеры".
Глаза Пещерного хозяина слезятся, плачут...
чуть ли не кровоточат...
Оказалось, мы в пещере не одни...
Компания молодых людей пришла к подземному источнику пополнить запас воды.
На плато Чатырдага воды мало, яйла почти безводна.
Поэтому суук-кобинский источник часто посещается туристами с практической целью.
Мы кратко обменялись приветствиями.
Народ был из Макеевки.
В манерах этих людей не было той симпатичной нотки, которая отличает порядочных спеликов и альпендяев от юзеров и матрасников. Вели они себя неряшливо, матерились.
Ладно, пусть набирают свою воду, лишь бы натёки не трогали.
Мы подошли к рисунку:
Это современное творчество.
Анонимный художник нарисовал картинку в 90-х для съёмок игрового фильма.
Олень-Солнце
И человечки с охотничьим луком:
Палитра наскального изображения подстать колориту пещеры - кармин, охра, киноварь.
В сети встретилась такая интерпретация рисунка:
На боку огромного куполообразного натека изображен целый сюжет: воины, находящиеся под эгидой Оленя-Солнце, вступили в борьбу с Зеленой Звездой, их женщины молятся о благополучном исходе.
В 90-х в пещере снимался фильм, и данный рисунок был нарисован студентами-историками для съемок советско-американского фантастического фильма «Стингер».
Особенно хорош Олень-Солнце.
Здесь он не жертвенное животное, не добыча, не трофей, а божество.
А на древних петроглифах, обнаруженных в пещерах, доминируют сцены охоты.
Вот, например:
*
Спасайтесь бегством, бедные жирафы!
Но что это? Рядом растрощенный обрубок сталагмита, пол вокруг которого усыпан, как толчёным стеклом, кальцитовой крошкой.
Кажется, при жизни этот натёк назывался "Грустный гномик".
Больше всего меня поразило, что экзекуция произведена только что. Если не сегодня, то по крайней мере, вчера. Уж больно сахарно-рафинадно сверкают частицы на полу; а ведь при такой сырости кальцитовая пыль быстро утрачивает блеск.
А вот то немногое, что пока уцелело:
А было - великолепие, которым восторгался Николай Головкинский, крымский краевед и гидролог:
Отовсюду сталактиты
То отдельно, то подряд,
То в сплошные массы слиты,
Будто искрами блестят.
Было ли это кощунственное откалывание натёков совершенно макеевскими ребятами, утверждать не берусь. Возвращаться и спрашивать их в упор мне было неловко...
Побродив ещё немного, мы заспешили к выходу.
Успели подъехать к группе, уже вышедшей из Баира.
Вместе полюбовались заходящим солнцем.
Но меня долго ещё терзали впечатления от увиденного в Холодной пещере.
То, что не изуродовали и не разнесли на части недоумки прежних столетий, в наши дни обречено стать пресловутым "сувениром из Крыма".
Какое диво являла собой Холодная пещера, мы можем только вообразить, прочитав главу из "Очерков Крыма" Евгения Маркова (1835-1903), знаменитого крымского краеведа-поэта, уникального по тонкости чувствований и мастерству передачи впечатлений в слове, чьё виртуозное перо оставило такое описание пещеры:
Сулу-коба не храм, не пагода; в нем не найдете идолов и обильной колоннады. В нем нет и таинственности храма, но это роскошный, заколдованный дворец подземного духа. Пробегая его обширные пустые залы, в которых словно теряются огоньки наших жалких свеч, для освещения которых надо сотни люстр, вы не верите, чтобы никто не обитал в этом чудном гроте. Повсюду признаки какого-то преднамеренного комфорта; сталактиты и сталагмиты здесь далеко не достигают грандиозных размеров Тысячеголовой пещеры, но они облили стены и потолки подземелья изящнейшею лепною работою; перед вами то темная, заманчивая ниша, то камин из точеных колонок, замысловатые разные шкафчики по углам, кронштейны, карнизы, самый тонкий горельеф, на сводах и панелях… Вы спускаетесь — барельеф - и видите, что в стороны от прохладных больших зал убегают темные коридоры, галереи, пещерки; сверху смотрят черные отверстия хор. Вам делается понятно, что вы только в парадных комнатах чертога, что лабиринт внутренних покоев идет направо и налево от вас, вверху и внизу. Чем ниже сходите вы по наклонному полу грота, чем глубже опускаетесь в толщи земли, тем влажнее становится почва под вашими ногами, вода сбегает иногда ручейками и заливает каждую ямку; сталактитов и сталагмитов становится больше; форма их причудливее и характернее. Иногда пустое основание разбитого сталагмита обращается в бассейн воды, которая набирается в нем, как в каменном сосуде. Фонтаны и бассейны вообще обильно украшают нижние своды грота; с молодых сосулек сталактитов вода капает холодными, тяжелыми и медленными каплями… Звук их падения глухо, но громко раздается под пустыми сводами…
Дальше уже встречаются мраморные ванны, до краев наполненные водой, наконец, целые купальни и сажалки… Своды здесь совершенно опускаются к полу, это предел чертога. Но выход и здесь есть. Низкие, черные подземелья идут за сажалками в неведомые глубины. Сталактиты разделяют их на арки, стоят решетками…
Может быть пробравшись через них, опять бы очутился в высоких, просторных залах, уходящих в таинственное царство гномов. Кто знает, где конец им? Я спускался глубоко в земные недра в шахтах рудников. Но первый раз в жизни пришлось мне посетить эти пустынные нерукотворные чертоги, скрытые в глубине земных толщ.
Я никогда не воображал, чтобы столько простора и столько таинственного великолепия скрывала в чреве своем тяжелая кора нашей темной планеты.
