В эти дни исполняется сто лет исходу белой России из Крыма.
Помянем.
Утром 14 ноября генерал П. Н. Врангель и командующий флотом адмирал М.А. Кедров обошли на катере грузящиеся суда Севастополя, погрузка которых почти закончилась.
В тот же день суда из Севастополя стали выходить в море, а утром 15 ноября прибыли в Ялту. В Ялте погрузка также уже закончилась и все желающие были размещены, а в городе «было полное спокойствие, улицы почти пусты».
В два часа дня многочисленные плавсредства пошли на Феодосию.
"Рассказ о бегстве Врангеля из Крыма" - из "Патетической оратории" Георгия Свиридова на стихи Маяковского из поэмы "Хорошо"
Поначалу лживо-карикатурный, с бахвалистыми маяковскими перехлёстами,"Рассказ..." с появлением Врангеля обретает тон непреложного документального свидетельства; фальшивая красная спесь слетает, и поэт готов признать мужественным поведение классового врага.
Наши наседали,
крыли по трапам,
догружался последний эшелон.
Хлопнув
дверью,
сухой, как рапорт,
из штаба
опустевшего
вышел он.
Глядя
на ноги,
шагом
резким
шел
Врангель
в черной черкеске.
Город бросили.
На молу -
голо.
Лодка
шестивесельная
стоит
у мола.
И над белым тленом,
как от пули падающий,
на оба
колена
упал главнокомандующий.
Трижды
землю
поцеловавши,
трижды
город
перекрестил.
Под пули
в лодку прыгнул...
- Ваше
превосходительство,
грести?-
- Грести...
Все историки, говорящие об эвакуации Белого Крыма, в один голос свидетельствуют, что она происходила организованно и относительно спокойно. Порядок поддерживался специально сформированными командами из юнкеров и казаков. Паники не было.
Эта Графская пристань нам станет последним причалом.
Уж на внутреннем рейде качается Ноев ковчег.
Мы уносим с собой голубое, как небо, отчаянье.
Его горькую чашу мы испили за всех.
Игорь Пиляев
Белым удалось выполнить приказ своего главнокомандующего и оторваться от противника, так что красные совершенно не наседали. 12 ноября красные заняли Симферополь, 13 ноября состоялось последнее заседание врангелевского правительства, а 14 ноября погрузка белых войск, беженцев и учреждений в Севастополе завершилась. Главнокомандующий генерал Пётр Николаевич Врангель произнёс проникновенную прощальную речь.
В 14-40 катер с главнокомандующего отошёл от пристани, чтобы доставить барона на крейсер "Генерал Корнилов".
На этом крейсере Врангель обошёл все порты погрузки, проверяя, как идёт эвакуация. В портах корабли союзников салютовали Врангелю как верховному правителю России: английские и французские офицеры далеко не все одобряли подлость своих политиков.
В Феодосии тоннажа судов не хватило для погрузки находившихся там казаков, часть казаков пришлось направить в Керчь .
Со слезами на глазах прощались казаки со своими верными конями - для коней мест на судах, естественно, не хватало.
И те также стреляли в своих четвероногих друзей, не вынеся это страшное зрелище.
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня,
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо,
Покраснела чуть вода…
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
За время эвакуации из портов Крыма - Севастополя, Ялты, Евпатории, Феодосии, Керчи -
вышло 126 судов и «судёнышек» (мелких катеров и буксиров, шедших автономно или на буксире), вместивших в себя до 146 тысяч человек, не считая команд
С 17 по 21 ноября корабли стали прибывать в Константинополь. При этом был потерян эсминец "Живой" со всеми, бывшими у него на борту: неисправный эсминец шёл на буксире, трос лопнул, и найти корабль так и не удалось.
Беженцам пришлось простоять на рейде Константинополя не одну неделю, прежде чем они получили, наконец, возможность отбыть в назначенные им для размещения места .
Французы, по размышлении зрелом, "смилостивились", и Белой Армии было предоставлено убежище в Галлиполи и на острове Лемнос.
В обмен на это "союзники" потребовали передать им все корабли белого флота. Скрепя сердце, Врангель согласился: приходилось в первую очередь думать о спасении людей.
Эпопея Белого Юга завершилась. Начиналась эпопея белой эмиграции.
Борис Поплавский
Борт парохода был высок, суров.
Кто там смотрел, в шинель засунув руки?
Как медленно краснел ночной восток!
Кто думать мог, что столько лет разлуки...
Кто знал тогда... Не то ли умереть?
Старик спокойно возносил причастье...
Что ж, будем верить, плакать и гореть,
Но никогда не говорить о счастье.
*
Николай Туроверов
*
