ЖИЗНЬ ХРОНОПОВ И ФАМОВ
ХРАНЕНИЕ ВОСПОМИНАНИЙ
Чтобы сохранить свои воспоминания, фамы обычно бальзамируют их:
уложив воспоминанию волосы и характерные признаки, они пеленают его с ног
до головы в черное покрывало и прислоняют к стене в гостиной с этикеткой,
на которой значится: "Прогулка в Кильмес" или "Фрэнк Синатра".
У хронопов не так: эти рассеянные мягкие существа позволяют
воспоминаниям носиться с веселыми криками по всему дому, и те бегают между
ними, а когда одно из них запутается в ногах, его нежно гладят,
приговаривая: "Смотри не ушибись" или "Осторожней на лестнице". Поэтому в
доме у фамов порядок и тишина, в то время как у хронопов все вверх дном и
постоянно хлопают двери. Соседи вечно жалуются на хронопов, а фамы,
сочувственно кивая, спешат домой, чтобы посмотреть, все ли этикетки на
месте.
ЧАСЫ
У одного фама были стенные часы, которые он каждую неделю заводит с
ПРЕВЕЛИКОЙ ОСТОРОЖНОСТЬЮ. Проходивший мимо хроноп, увидев это, рассмеялся,
отправился домой и соорудил себе часы из артишока, или по-латыни "cynara
scolymus", как еще можно и должно его называть.
Часы-артишок этого хронопа являются весьма своеобразным артишоком,
черенок которого воткнут в отверстие в стене. Бесчисленные лепестки
капустообразного цветка отмечают, который теперь час, а также и все другие
часы, так что хронопу стоит оторвать один лепесток, и он уже знает,
который час. Так как он отрывает их слева направо, каждый лепесток
показывает точное время, а на следующий день хроноп начинает отрывать
лепестки по новому кругу. У самой сердцевины время уже не может
измеряться, но хроноп получает огромное удовольствие от фиолетового
цветочного зародыша: приправив его маслом, уксусом и солью, он съедает его
и вставляет в отверстие новые часы.
ОБЕД
Не без труда один из хронопов изобрел жизнемометр. Нечто среднее
между термометром и манометром, картотекой и curriculum vitae.
К примеру, хроноп принимает дома фама, надейку и языковеда. Используя
свое изобретение, он определяет, что фам является инфражизнью, надейка -
паражизнью, а языковед - интержизнью. Что касается самого хронопа, то он
может быть отнесен к слабому проявлению супержизни, но, скорее, в смысле
поэтическом.
Во время обеда хроноп с наслаждением слушает сотрапезников,
беседующих, по их мнению, на одну тему, а на самом деле кто в лес, кто по
дрова. Интержизнь пользуется такими отвлеченными понятиями, как дух и
сознание, что для паражизни равносильно звуку дождя, слушать который тоже
дело тонкое. Разумеется, инфражизнь то и дело просит передать ей тертый
сыр, а супержизнь разделывает цыпленка со скоростью сорок два оборота, по
методу Стенли Фитцсиммонса. Покончив со сладким, все прощаются и
отправляются по своим делам, а на столе после жизней остаются лишь
разрозненные кусочки смерти.
ПЕНИЕ ХРОНОПОВ
Когда хронопы поют свои любимые песни, они приходят в такое
возбуждение, что частенько попадают под грузовики и велосипеды,
вываливаются из окна и теряют не только то, что у них в карманах, но и
счет дням.
Когда хроноп поет, надейки и фамы сбегаются послушать, хотя и не
понимают, что здесь особенного, и даже несколько задеты. Окруженный
толпой, хроноп воздевает ручки, словно поддерживает солнце, словно небо -
блюдо, а солнце - голова Крестителя, так что песня хронопа как бы
обнаженная Саломея, танцующая для фамов и надеек, которые застыли с
раскрытыми ртами, спрашивая друг у друга - доколе?! Но так как в глубине
души они славные (фамы просто хорошие, а надейки - безобидные дурочки), то
в конце концов они хронопу аплодируют, а тот, придя в себя, удивленно
озирается по сторонам и тоже начинает аплодировать, бедняжка.
СЛУЧАЙ
Маленький хроноп искал ключ от двери на тумбочке, тумбочку - в
спальне, спальню - в доме, дом - на улице. Тут-то хроноп и зашел в тупик:
какая улица, если нет ключа от двери на улицу!
МАЛАЯ ДОЗА
Один фам сделал открытие, что добродетель - круглый микроб, к тому же
с бесчисленными ножками. Тут же он дал большую ложку добродетели своей
теще. Результат превзошел все ожидания: сеньора прекратила делать
язвительные замечания, основала клуб защиты заблудших альпинистов и по
прошествии каких-нибудь двух месяцев повела себя столь образцово, что
недостатки ее дочери, до этого незаметные, выплыли наружу, произведя на
фама ошеломляющее действие, и ему не оставалось ничего другого, как дать
ложку добродетели жене, которая покинула его в ту же ночь, найдя мужа
слишком мелким и фамоватым, то есть совершенно непохожим на моральные
образцы, проплывавшие во всем блеске в ее воображении.
Фам долго пребывал в меланхолии и в конце концов осушил целый пузырек
добродетели. Но продолжает чувствовать себя столь же одиноко и печально.
Когда он сталкивается на улице с тещей или женой, они издали вежливо
здороваются, но не решаются даже заговорить друг с другом - настолько
велико их совершенство и страх заразиться.
ФОТО ВЫШЛО НЕЧЕТКИМ
Хроноп решает открыть входную дверь и, сунув руку в карман, вместо
ключа извлекает коробок спичек. Хроноп крайне обеспокоен: если вместо
ключа он находит спички, то не произошло ли самое ужасное - не стало ли в
мире все шиворот-навыворот, и кто знает: если спички находятся там, где
ключ, может случится, что его кошелек набит спичками, а сахарница -
деньгами, а пианино - сахаром, а телефонная книга - нотами, а платяной
шкаф - абонентами, а кровать - костюмами, а вазоны - простынями, а трамваи
- розами, а поля - трамваями! И вот в страшной растерянности хроноп спешит
поглядеть на себя в зеркало, но так как зеркало чуть сдвинуто, то увидел
он подставку для зонтов, что подтверждает самые худшие его предположения,
и он разражается рыданиями, падает на колени и складывает ручки, не зная,
что делать. Соседские фамы прибежали его утешить, а за ними и надейки, но
проходит много часов, прежде чем хроноп успокаивается и соглашается выпить
чашку чаю, которую долго оглядывает и изучает, перед тем как отпить
глоток: чего доброго, чашка чая окажется муравейником или книгой Сэмуэля
Смайлса!..
ЦВЕТОК И ХРОНОП
Посреди луга хроноп видит одинокий цветок. Сперва он хочет его
сорвать, но решает, что это неуместная жестокость, опускается на колени и
весело играет с цветком: гладит лепестки, дует на него, так что тот
пляшет, потом жужжит, как пчела, нюхает его, а под конец ложится под
цветком и засыпает, окруженный безмятежным покоем.
Цветок в замешательстве: "Да он настоящий цветок!.."
ФАМ И ЭВКАЛИПТ
Фам идет по лесу и, хотя не испытывает нужды в дровах, жадно
поглядывает на деревья. Деревья в ужасе, потому что знают привычки фамов и
рассчитывают на худшее. Среди них высится красавец эвкалипт. Фам, увидев
его, испускает радостный крик, а также пляшет вокруг озадаченного
эвкалипта как стояк, так и коровяк, приговаривая:
- Антисептические листья, здоровье зимой, очень гигиенично.
Он достает топор и ничтоже сумняшеся вонзает его эвкалипту в живот.
Смертельно раненный эвкалипт стонет, и деревья слышат, как он говорит,
перемежая слова вздохами:
- Подумать только, этот безумец мог обойтись таблетками Вальда!
ЧЕРЕПАХИ И ХРОНОПЫ
Черепахи - большие поклонницы скорости, так оно всегда и бывает.
Надейки знают об этом, но не обращают внимания.
Фамы знают и насмехаются.
Хронопы знают, и каждый раз, встречая черепаху, достают коробочку с
цветными мелками и рисуют на черепаховом панцире ласточку.
****************************************
26 августа 1914 года родился Хулио Кортасар
Best
mycruises
August 30 2013, 13:45:47 UTC 7 years ago
Читаешь о жизни хронопов и фамов, будто про взрослых детей. Не в том плане, что они в чём-то недоразвиты, а напротив, все чувства у них настолько большие, что обычное тело, как оболочка, в которой они должны быть запрятаны, слишком маленькое, от этого то одно чувство легкомысленно наружу выскочит, то другое. Больше всего это как раз к хронопам относится, да, точно, и именно это в характере митьков трогает.