Лев БОЛДОВ, Ялта
Есть особенный шарм у поэтов, сроднившихся с Крымом.
Это терпкая грусть в сладкозвучье их неповторимом.
Этот эллинский дух, что как факел горит, не сгорая,
Это тайное братство заложников вечного рая.
Есть особая прелесть в их строках, изысканно пряных,
В этой царственной лени и мудро скрываемых ранах.
Разве можно надменно носиться с гордыней и горем
Там, где дремлют дольмены и горы венчаются с морем?
О блаженное право болтать на эзоповской фене,
Когда впору – о стену башкой или бритвой по вене.
Попивай свой мускат, маскируя ландшафтами чувства…
Нам, увы, недоступно волшебное это искусство.
Наш удел – среди серых дворов и небес голубиных
Бить челом супостатам, пить горькую, мучить любимых,
Вечно быть в должниках у суровой и скаредной Музы,
Проклиная бесплодье, нужду и семейные узы.
Воевать с ветряками, себя зачисляя в пророки,
У великих заимствовать все бытовые пороки.
И над пеплом страниц сигаретным развеяться дымом…
Есть особенный шарм у поэтов, сроднившихся с Крымом.
*
Владимир ТЕРЕХОВ, Симферополь
Такая вкруг идёт возня!
И мрак совиный…
Маньяки силятся разъять
Народ единый.
Тут впору и оторопеть:
Под гром орудий
Способны спать, и пить, и петь…
Что мы за люди?
Нам бы сомкнуть свои ряды,
А мы хромаем.
Своей судьбы, своей беды
Не понимаем.
От нас хотят, чтоб мы сдались
Их лжи тифозной,.
Чтоб меж собой передрались
И жили розно.
Ведь разделенные – слабей,
К тому ж глупее:
Свой «капитал», как скарабей,
Катай, балдея!
Бойцами стать, давай не трусь,
Дрожа за шкуры!
Все вместе мы – святая Русь!
А розно – куры.
Кто сдался сам (такая жизнь…),
Кого купили.
Мне говорят: определись.
Ты: или-или?
Да – за грудки: ты топай к нам.
И будешь в дамках!
Да чтобы я? Да в этот срам!?
Не дамся!
Я не Емеля – с печки бряк,
Не сирота приютский.
Я – украинец, сибиряк,
А в общем – русский.
Коль феномен такой возник
В едином теле,
Какой хирург, какой мясник
Меня разделит?
Я им не дам себя сломать,
Нас не разнимут,
Я не предам отца и мать,
Я — с ними.
Решит проблему лишь свинец…
И в самом деле:
Какой маньяк или стервец
Меня разделит?
*
|
Русская боль
| Во что бы ворваться? Во что бы всмотреться? Во что бы во… Господи, останови! Печоринство – камень нелетного сердца, Когда ничего не рождает любви. Все то, что когда-то любила, что било Когтями по совести злобным котом, Все это (о, русский язык!) – «опостыло». Посты и апостолы… После… Потом… Все то, что в глазах грешным блеском алело, Все то, что хлестало, как Божия плеть, Все это (о, русская боль!) отболело, И только безболию – не отболеть. В кого бы вцепиться, чтоб было мне мало Очей и ночей – никому не отдать! …Все это (о, русская страсть!) отстрадало, И только бесстрастию – не отстрадать. Я жизненный смысл никогда не искала: Он был! – хоть и горек, и солон, и кисл… Но что-то (о, русская истина!) стало Шептать, что в бессмыслии – истинный смысл. Куда бы укрыться? Во что бы вместиться? К тебе под крыло – успокой!.. упокой… - О, Сирин! – печальная черная птица, Рожденная древнею русской тоской. * |
Мы однажды вернёмся, Россия
Под твои вековые крыла,
От свободы своей обессилев,
Что обчистила нас догола.
От бредовых своих вожделений,
Под кликушеский западный вой
Мы придём и уткнёмся в колени
Непокрытой своей головой.
Побеждая в боях эпохальных,
Об униженных братьях скорбя,
Ты жалела и ближних, и дальних,
Никогда не жалея себя.
Ты несла это бремя отроду,
Как венец из терновых ветвей,
Положив за чужую свободу
Миллионы своих сыновей.
Сколько стоили эти победы
Крови, пота, отваги, труда,
Если с запада – немцы да шведы,
Золотая – с востока – Орда!
Быть бы нам бессловесной прислугой,
С очерствелою коркой в горсти,
Если б ты не надела кольчугу
И не встала у них на пути.
Натерпевшись от «жизни красивой»
По наивной своей простоте,
Мы однажды вернёмся, Россия.
Так бывает у взрослых детей.
В знак раскаянья и очищенья,
Признавая порочность и блуд,
Мы открыто попросим прощенья
За своих бесноватых иуд.
Заигрались народные слуги,
В одиночку деля пироги!
Сколько лет наши дети и внуки
Раздавать будут наши долги!
Мы укажем своим демократам
Дальний путь в долговую тюрьму.
Лучше быть на Руси «младшим братом»,
Чем холопом в чужом терему.
Мы столы вкусной снедью накроем,
В кубки вина златые нальём,
По былому поминки устроим,
Наши лучшие песни споём.
Нас отрезали и не спросили,
Нужно ль нас от тебя защищать…
И когда мы вернёмся, Россия,
Ты простишь. Ты умеешь прощать.
29.01.2011
