«Стучите – и отверзется!»
В тот час, когда отверзнутся врата,
и человек, в меня швырнувший камень,
вот этими же самыми руками
мне принесёт цветы; и доброта
излечит всё живущее от боли;
когда тебя предавший на позор
от света станет прятаться, как вор,
и дни сочтёт у совести в неволе;
когда опомнятся на полпути
безумцы, и с седыми головами
вернутся к нам возлюбленные нами, -
- уже не будет сил, чтобы войти.
фото Сергея Хачатряна
Эти строчки написала в 1981 году двадцатилетняя Светлана Гребёнкина.
Мы тогда учились вместе на втором курсе Горьковской консерватории, и по соседству квартировали в общежитии.
Наши отношения не назвать было дружбой, но общались мы на эфирных волнах глубинного взаимопонимания.
Дочь потомственных музыкантов, Света была талантливо одарённой не только в пианизме, не только в музыковедении.
Помню мощную гребёнкинскую интерпретацию ми-бемоль минорного Этюда-картины Рахманинова, истовые колокольные звоны в кульминации шостаковической Прелюдии и фуги ре-минор. А ещё Светлана была автором научного открытия, сделанного на ниве музыкальной теории. Это она ввела термин «стилистическая тоника», по аналогии со «стилистической доминантой». Занималась в консерватории проблемами оперной эстетики, написала работу по опере Слонимского «Мария Стюарт».
У нас были в ходу разные шуточные лингвистические игры. Так, например, мы придумали себе литературные псевдонимы-анаграммы.
Поскольку мы тёзки, и инициалы у нас схожи, наши новые имена были одного пошиба:
Алиса ван Октолвег и Анита ван Нёкселберг. Этакие псевдоголландские псевдоаристократические псевдонимы)
Светлана писала стихи и песни, играла на гитаре. И её сердечная жизнь была полна до краёв. После очередных бурных романтических отношений душа жаждала излиться. Так родились первые сонеты.
Но в сказки снов и в сладость наших встреч,
В невозместимость будущей потери
И в нашу жизнь в неверном блеске свеч –
Вы верите ли так, как я в них верю?
Однажды я читала Светлане Венок сонетов Бальмонта. Восприимчивость Светы была поразительна: вскоре она поделилась со мной написанным – это были 15 сонетов, организованных строгой формой Венка. Тогда я их записала и вскоре выучила наизусть.
Там встречаются истинные откровения:
Рассудок умирает, не скорбя,
С улыбкой ясной, бедный сумасшедший,
Вверяю Вашей нежности себя –
Небывшей, уходящей и ушедшей.
*
Я к Вам стремлюсь, как путник к очагу,
Как мастер к неоконченной работе,
Так страстно, так легко – и не могу
Надеяться, что Вы меня поймёте.
Изящны переходы-сочленения:
И горечь мне сладка, и боль светла,
И время мчится лодкой без весла.
*
И время мчится лодкой без весла,
Бесстрашно устремляясь к водопаду.
Я сердце Вам в ладонях принесла,
Надеясь Ваше получить в награду.
А вот – горько-прозорливое:
Проснёшься ты – а счастья больше нет.
Есть только боль, и пустота, и праздность,
И неприкаянность. Да наших бед
И радостей чудовищная разность.
Когда всё это в тот же миг поймёшь,
Ты по развалинам своей вселенной
Растерянно и смутно побредёшь,
Беспомощный, усталый и смиренный.
*
Приведу Магистрал Венка сонетов:
Мой незабвенный, да хранит Вас Бог.
Не знала я, как сладок дикий мёд,
Как жалко станет самых жалких крох,
Когда промозглым утром снег пойдёт;
Проснёшься ты, а счастья больше нет.
Моя смятенность удивляет Вас?
Но почему я вижу тот же свет,
О монсиньор, в сияньи Ваших глаз?
И время мчится лодкой без весла.
Как многое доступно Вам теперь!
Мне – лишь долготерпение дала
Когда-то горечь первой из потерь
В тот светлый праздник, пьяный от тоски, -
И мысль, что мы всегда близки, близки…
* фото 1982 г.
Света была родом из Куйбышева (Самары). Там жили её горячо любимая мать и две младшие сестры.
Но был ещё брат. Сводный, из новой семьи отца, уехавшего в Киров.
Света и её брат, Алексей Гребёнкин, родились почти одновременно.
Это и стало её неутихающей болью.
В элегии, посвящённой обожаемому отцу, сквозит интонация невосполнимой утраты.
И чувствуется робость побеждённого, смиренное самоустранение:
Разве вправе
Я тревожить твой нынешний сон, в коем ты небожитель,
И дано ль моей слабой отраве
Победить тебя, если ты зелье во сне оттолкнул…
Рифмовка очень прихотливая (abac dbdc), что сообщает стихотворению оттенок импровизации.
И вместе с тем – сложной логической конструкции.
Я уехала из Горького внезапно. Связь оборвалась.
Теперь, через годы, я стала искать в виртуальном мире спутницу моих студенческих лет. Полагала, что Гребёнкина достигла известности.
Но помещаемые в поисковик строки стихов результата не давали.
Общие знакомые не знали, где Света.
Алексей Гребёнкин стал петербуржцем, его музыкантская карьера пошла в гору.
Но на мой вопрос о Свете реакция была нерадостная:
24 фев
Здравствуйте, Алексей! Я училась в Горьковской консерватории с Вашей сестрой Светланой. Хотелось бы узнать, где сейчас она, Светлана Владиславовна Гребёнкина?
18:08
Навела меня на Вас общая знакомая, тоже моя сокурсница, Оля Нарышкина.
Честно говоря, мы после консы не общались.. я ушел в армию, вернулся и начались лихие 80/90-е .. не правильно, конечно, но увы..
Вы совсем не знаете, где Света?
Совсем не знаю.. лет 20 назад пытался выяснить, но мне в то время не повезло..
20 апр
Христос Воскресе!
Так, потеряв надежду узнать что-либо о Светлане, я решила опубликовать имеющиеся у меня её произведения – «Стучите…», Венок сонетов и «Стихи отцу».
Целиком можно прочитать поэзию Гребёнкиной на Стихире:
http://www.stihi.ru/avtor/scilla
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
…Человек затерялся…быть может, ушёл из жизни, а никто, даже близкие родственники, не хранят памяти о нём. Но я помню Свету. И вы о ней узнали.
Рассыпалась в прах магнитофонная бобина с записями Светланиных песен, но я знаю три.
И закину в бездонный океан интернет-информации бутылку со строчками её стихов.
А ещё мне хочется верить, что всё хорошо: Света счастливо вышла замуж и уехала в Европу.
Может быть, в Голландию.
Добавление от 15.09.2017
Обнаружена фотография студенческих лет.
Светлана в белом плаще.
Спасибо нашей сокурснице Ирине Лагутиной.
